— А… — кивнул коп. — Значит это вы пытались взять казино.

— Мне нужно устройство, офицер, а не предварительные выводы следствия. Я и так крайне гуманен с вами. Выкладывайте устройство, а затем примите вот ту пилюлю. Лежит слева от головы вашей жены.

Офицер тяжело и раздраженно вздохнул, переминаясь с ноги на ногу. Его явно пробирала изнутри злость. Он, вероятно, уже считал в уме прибыль от продажи отмычки, а тут какой облом в собственном же доме. Ну что поделать. Мне вон тоже было неприятно, когда копы нагрянули в казино, которое мы почти захватили. Ничего. Справился со своей жаждой крови.

— Такие как ты вечно думают, что закон им не писан, а все вокруг дураки, — зло процедил сквозь зубы коп, медленно выкладывая на стол свёрток с корполомом. — Ниче. И тебя жизнь поимеет по справедливости.

Я с трудом сдержал смешок. Украл с работы вещдок и вещает теперь о справедливости. Впрочем, у офицера Скотта сто процентов есть многословные оправдания своего поведения. И зарплата не та, и начальство взбесилось, и все ведь берут. Системы прогнила.

В чём-то, конечно, такие балаболы даже правы. Проблема в системе. Она здесь как увеличительное стекло преломляет и концентрирует пороки людей, обращая их в опасный всеразъедающий луч. Только вот более эффективных альтернатив этим системам местные люди пока ещё не придумали, а значит в нытье смысла никакого нет.

Коп взял таблетку и долго вертел её в черных пальцах, раздувая ноздри.

— Давай, — сказал я, чуть махнув стволом «Наваждения». — Мне сегодня тоже очень хотелось с вашими замеситься, но решил поступить разумно. Без лишних трупов. Давай и сейчас поступим также.

Коп ещё раз метнул на меня гневный взгляд, закинул в рот таблетку и запил её теплым пивом из открытой бутылки на столе.

— Хорошо. Теперь немного подождем, — произнес я все ещё держа копа на мушке.

— Не знаю кто вы, сукины дети, но мы будем искать, — пообещал Рон, усаживаясь на кровать. — От тебя несёт Посмертием, приятель. Думаешь, старая сука Бестия тебя прикроет? Думаешь вам, хромиро… — язык у него уже начинал заплетаться. — … хро… хрр…

Уверен, что проблем с ним не будет. Не напишет же он заявление о похищении у него похищенного им же вещдока. Да и даже если придумает что-нибудь, то выйти на нас крайне сложно. Вирус уже стер все записи камер в казино. Мы даже никого из полицейских не убили, а из-за парочки отмудоханных копов система правопорядка Найт-Сити особенно шевелить не станет. Эта ленивая туша дрыхнет и под гром гораздо более громких дел.

Я подождал пока копа окончательно отрубит, проверил его имплантаты на предмет записи, стер запись и покинул квартиру с добычей. Теперь оставалось самое сложное — по душам поговорить с Люси. Она ждала в машине внизу. Фалько и Бекка уже дома. Больше сражений не предвидится. Можно спокойно выпить, сбросить груз недавнего стресса и снять камень с души. Хоть кусочек от него отколоть.

Я спустился вниз, снял маску в тесном промежутке между домом и какой-то промзоной, вернулся к машине. Люси сидела на пассажирском сиденье, откинувшись и положив ноги на панель. Все вроде бы как тогда, но иначе…

— Давай развеемся, — предложил я. — Съездим на смотровую площадку дамбы, выпьем.

— Давай, — согласилась Люцина, таким голосом будто ехали мы не развлекаться, а на решающую консультацию с онкологом.

Машина тронулась. Очередная арендованная тачка. Были мысли купить свою, но видать не кочевник я по менталитету. Машины воспринимаю как инструмент и расходный материал, который в нашем деле постоянно приходится менять.

— Корполом у меня, — похвастал я. — Не зря уповал на «честность» полиции. Они там половину хранилища прикарманили до приезда детектива. Думаю, он прикарманит вторую.

— Круто, — без выражения ответила девушка.

— Текилу будешь? А виски?

— Я взяла абсент.

— Радикальное решение. На меня его хватит?

— Хватит нам обоим.

Машина мчала нас сквозь предрассветные сумерки. Лёгкий туман едва-едва прикрывал очертания улиц. Найт-Сити вроде бы никогда не спал, но в районе шести-семи утра город будто бы слегка дремал. Короткий, тревожный и болезненный сон как у наркомана во время ломки. Ничего. Днем город опять глотнет калифорнийского солнца, закусит хрустящей пригоршней разбитых надежд, чтобы дотянуть до ночи и там уже вмазаться как следует.

До самой смотровой площадки мы ехали молча. Время от времени передавали друг другу бутылку абсента. Напиток просто минус мозги, но это то, что нам сейчас нужно. Голова плыла. Она была тяжелой и горячей, а тело ощущалось каким-то не своим. В моём случае это вдвойне иронично.

Я смотрел в окно машины, пытаясь представить Найт-Сити в виде человека. Получался образ безумного, но одновременно расчетливого когда надо психопата, помешанного на крови, славе и чужих мечтах. У Найт-Сити было лицо Джека Мауссера. А может быть… Дэвида Мартинеса, колеблющегося между тихим ужином дома и бойней на работе, где он, накачавшись стимуляторами, отрывает людям бошки за арасаковские эдди. Или даже… моё лицо.

Когда мы вышли из машины, прохладный ветер немного разогнал абсентовый дурман.

— Я хотел поговорить.

Эти слова были как черта.

— Надо поговорить, — согласилась Люси, становясь у перил дамбы и созерцая город внизу.

Я чувствовал, что нам обоим тяжело. Ложь и недосказанность повисли в нашей общей атмосфере ядовитым туманом.

— Сам начнёшь или мне? — спросила девушка.

— Давай я. Помнишь, мы говорили об этой штуке в моей голове.

Люси кивнула.

— С ней все сложнее, чем я рассказал первый раз.

— Уже догадываюсь.

— Слушай… а давай тогда ты скажешь мне свою версию. Просто любопытно.

— Эта штука растет, — ответила Люси, забирая у меня бутылку. — Она становится тобой, а ты становишься ей. И… — Люси прервалась, на долгий глоток, чтобы затем буквально бросить мне в лицо фразу. — И ты даже не пытаешься с этим бороться.

— Вот как… Логично, — согласился я. — Только реальность ещё более безумна. Ты ведь знаешь что такое энграмма?

— Да. Слепок памяти. Сейчас Арасака продает эту хрень богатеям. Цифровое бессмертие и все такое.

— Ага. И ты веришь в это цифровое бессмертие?

— Нет. Это не жизнь. Энграммы просто записи. Навороченные виртуальные надгробия.

— Всё чуть сложнее, Люс. Искин, с которым меня соеденили, был создан на основе энграммы памяти умершего человека.

Лицо девушки серьёзно